Брачный контракт с сюрпризом - Страница 30

Она почувствовала напряжение в его теле.

– Все хорошо, ты не должен отвечать, – поспешила заверить его Килин.

Джанни долго молчал, и она решила, что перешла черту дозволенного, и он не ответит.

– Я не ввязался в мафию, потому что видел, как жила в постоянном страхе моя мать, да и мой дед тоже. Однажды он выступил против одного из приспешников отца, и его избили. Отец ничего тогда не сделал.

– Джанни… – Килин вновь подняла голову.

– Я никогда не смотрел на эти события со стороны. Сейчас я понимаю, что отец не позволял мне приближаться к своим темным делам, он сознательно держал меня на расстоянии – сначала рядом с дедушкой, а после смерти Нонно стал враждовать со мной и заставил меня презирать его.

– Может быть, он делал это специально, – тихо прошептала Килин, – потому что, он не хотел, чтобы ты шел по его стопам. Возможно, он сам был в какой-то мере в ловушке.

Джанни не ответил. Сердце Килин сжалось при мысли о юном Джанни, гордом и справедливом, который защищал свою мать и обещал себе не быть похожим на отца.

– Иногда я боюсь, что его жестокость есть в моей душе, – заговорил он снова, – и придет тот день, когда я не смогу ее сдерживать, несмотря на все усилия.

Килин не хотела верить его словам, она поднялась выше и легла ему на грудь.

– Да ты и мухи не обидишь!

– Ты едва меня знаешь.

– Я достаточно тебя знаю. – В ее словах чувствовалась твердость. – Жестокость не передается по ДНК. Ты рос рядом с тираном, лишь поэтому ты ищешь в себе его черты.

Джанни переместился наверх, показывая свое превосходство в силе. Теперь он нависал над ней в темноте комнаты. Килин в ответ обвила руками его шею, преисполненная чувствами.

– Ты меня не напугаешь.

Джанни покачал головой – Килин понятия не имеет о тьме, которая иногда появляется в его душе. Тем не менее на сердце стало легче и спокойнее.

Только сейчас он осознал, что отец всегда, всегда о нем заботился и держал его подальше от своих темных начинаний. По традиции сыновья мафиози шли по их стопам.

Впервые он почувствовал, что открыт для другого человека и жадно впился губами в губы Килин.

Неделя медового месяца быстро подходила к концу, и Джанни ни разу за это время не возвращался в Рим, хотя и чувствовал необходимость своего присутствия на фирме. Но желание остаться на вилле и заняться любовью со своей женой было гораздо сильнее. Он посмотрел на лежащую рядом Килин, изнеможенную и соблазнительную. Он взял неделю отпуска, чтобы провести ее с женой – подарить ей чувство безопасности и узнать поближе. Проблема заключалась в том, что теперь он не сможет так легко оставить ее здесь одну и вернуться к делам.

Его отъезд разрушит нежное и хрупкое чувство, возникшее между ними. Джанни долгое время отталкивал мысль о том, что его тянет к тихой семейной идиллии.

Персонал виллы уже вернулся с каникул и возобновил свою повседневную работу. Когда Джанни не был рядом с Килин, то пытался сосредоточиться на планах по благоустройству виллы: он хотел разбить новый виноградник и построить конюшни, даже звонил по этому вопросу своему другу Джио Корретти на Сицилию и слышал, как во дворе смеялись и играли дети. У Джанни появилось странное чувство, новое и чуждое ему.

Он ничего не говорил Килин, чувствуя, что тем самым может выдать свои чувства к ней, и уверял себя, что постройка конюшни не имеет ничего общего с ее страстью к верховой езде. Он уже возил ее на местную конюшню, и они провели целый день верхом. Ее чистая и неподдельная радость была заразительна, и он почти силой отвез ее обратно на виллу под ее веселый смех. Впервые Джанни увидел Килин такой же счастливой, как на том фото, в офисе ее отца.

Это важное решение основывалось на желании сделать все возможное, чтобы вилла стала ее домом.

«А где она сейчас?» – нахмурился Джанни. Он нашел ее в саду рядом с кухней, где она вместе с Лючией сажала растения. Они сидели спиной к нему, поэтому он мог незаметно наблюдать за их действиями. Килин стояла на коленях и вытирала пот со лба.

– Buondìa, buongiorno, buonanotte… – повторяла она на ломаном итальянском.

– Bene, molto bene. – Лицо Лючии сияло.

– Grazie mille, – улыбнулась Килин.

Джанни задержал дыхание, услышав урок разговорного итальянского от Лючии. Земля под его ногами зашаталась. Словно почувствовав его присутствие, Килин оглянулась с улыбкой.

Она быстро поднялась, открывая его взору длинные стройные ноги в коротких джинсовых шортиках и потрясающие изгибы тела, подчеркнутые симпатичным топом. Соломенная шляпа берегла нежную кожу ее лица от солнца.

Джанни почувствовал жгучее желание никогда не покидать этот дом, лежать в ее объятиях, найти успокоение на ее груди.

– Почему ты так смотришь? – Она остановилась перед ним и склонила голову.

Не дожидаясь, пока ее зеленые глаза прочтут слишком многое в его душе, Джанни схватил ее за руку и потащил к вилле. Когда дверь спальни закрылась за ними, они хищно впились друг в друга, снимая разделяющую их тела одежду. Вскоре они слились в одном бесконечном столкновении двух начал.

Джанни медленно приходил в себя, все еще находясь в глубинах Килин. В такие моменты он с трудом мог заглушить внутренний голос, кричавший изо всей мочи: «Какого черта со мной происходит?!»

Утром, едва показались первые лучи солнца, Джанни оставил спящую Килин одну в кровати. Его тело не знало отдыха, хотя и было физически пресыщено. Даже утолив голод, он чувствовал непреодолимую жажду страсти, что приводило его в замешательство.

В кабинете он сразу принялся за работу. Компьютер пестрел непрочитанными сообщениями. Прежде чем прочитать почту, он открыл верхний ящик стола и посмотрел на небольшую бархатную коробочку, которую доставили вчера. Изумруд переливался в красивом кольце, которое Килин выбрала в ювелирном магазине. Казалось, оно высмеивало его самонадеянность за то, что он небрежно выбрал первое кольцо, за фарс в самом начале их знакомства, за то, что он не смог сразу оценить ее врожденные стиль и грацию.